Русская живопись. Валентин Серов » Картины, живопись » Осенний вечер. Домотканово, 1886

Монография Игоря Грабаря "Валентин Серов": "Я никогда не забуду, как незадолго до его кончины, в начале ноября 1911 года, мы стояли с ним в Третьяковской галерее перед этим портретом. Он всегда висел очень высоко, под самым потолком, и не было никакой возможности разглядеть как следует его живопись. Близ того места стены, где он висел, приходилась отдушина, и вот из опасения, как бы портрет не пострадал, Совет галереи решил его перевесить, что и было сделано осенью этого года. Дивная вещь, одна из лучших во всей Третьяковской галерее, была спущена в нижний ряд, и только теперь, впервые с тех пор как она попала сюда, стало возможным близко любоваться ее изумительным живописным богатством. Только теперь можно было оценить все эти бесконечные переливы радужных цветов, не назойливых, не надуманных и меньше всего теоретичных, а глубоко прочувствованных и точно высмотренных в природе. Эта вещь до такой степени совершенна, так свежа, нова и "сегодняшня", что почти не веришь ее дате - 1888 году. Я сказал Серову о перевеске его картины, и ему захотелось на нее взглянуть. Когда мы пришли в ту комнату, где она висела, и остановились у "Девушки, освещенной солнцем", он долго стоял перед ней, пристально ее рассматривая и не говоря ни слова. Потом махнул рукой и сказал, не столько мне, сколько в пространство: "Написал вот эту вещь, а потом всю жизнь, как ни пыжился, ничего уж не вышло: тут весь выдохся..."
(продолжение следует)

Немного социально-ориентированной рекламы:
• . Конец рекламного блока.

Случайная цитата о Серове: "Искусство Серова — это единство и гармония этих двух начал. В основе его — глубоко эстетическое отношение к жизни. Не отгораживаясь от нее, он отчетливо видел несовершенство современного ему общества, его ложь, несправедливость и изображал этот мир со свойственной ему честностью и прямотой. Но писал так, что каждое произведение, будь то портрет, тематическая картина или быстрый набросок, становилось само по себе воплощенной в линиях и красках красотой. В художнике жила жажда прекрасного, он искал его в реальной жизни и страстно, настойчиво утверждал в искусстве. «Я хочу, хочу отрадного…», писал Серов двадцатилетним юношей.