Подобно тому как живописный стиль Серова слагался под воздействием художественных взглядов и вкусов Репина и Чистякова, отталкиваясь то от первого, то от второго и попеременно возвращаясь снова то к одному, то к другому, пока не выработался окончательно и бесповоротно собственный серовский стиль, так же точно и рисовальный стиль Серова сложился под перекрестным влиянием обоих мастеров и их педагогических навыков. Ученик обоих, он в живописи и рисунке в двадцать лет не имел уже ничего общего ни с Репиным, ни с Чистяковым, ибо стал Серовым. Путь, который его привел к этому, был труден, сложен и упорен, заслуживая того, чтобы его проследить шаг за шагом, из года в год.

Творческий процесс

Известно, как мучительно долго писал Серов свои портреты. Число сеансов у него редко бывало менее сорока, а доходило и до ста. Для того чтобы уметь писать долго, не засушивая живописи, а добиваясь все большей ее свежести и свободы, надо уметь писать и быстро. Серов владел искусством и сверхбыстрой работы. Его он добился особым, чисто серовским скоростным методом карандашных зарисовок и набросков. Мне приходилось не раз видеть, как набрасывали свои рисунки Репин и Серов. Репин работал так же быстро, но он не владел той невероятной, сверхъестественной быстротой, с какой Серов набрасывал в альбом свои наблюдения - отдельные фигуры, портреты, целые сцены, состоявшие из месива людей и животных, да еще крошечных, еле различимых размеров. А ими полны его альбомы и альбомчики. Просто диву даешься, рассматривая их: едва намечен затылок, а перед вами уже живой человек, чуть тронут высунувшийся нос, а вы угадываете его обладателя, из-за спины соседа видна чья-то приподнятая бровь, а вы узнаете не только кому она принадлежит, но и каково невидное вам выражение данного человека. В этих альбомных зарисовках, более чем в других работах Серова, познается изумительное мастерство художника. Таков рисунок с Зигфридом Вагнера в Байрейте.
В Абрамцеве, а с 1888 года в Домотканове и вообще всюду, где Серов только ни бывает, он всегда что-нибудь наблюдает и зарисовывает. Таким пристальным наблюдателем и зарисовщиком он сам себя изобразил в домо-ткановском альбоме, набросав тут же и увиденного им в окошко мальчика верхом на лошади. С такой же быстротой набросана четверка лошадей "Иверской" в альбоме 1898 года. Двумя-тремя чертами он исчерпал основную суть головы Константина Коровина на каком-то заседании, И.М.Москвина, В.И.Качалова, К.С.Станиславского. Вот почему граничит прямо с волшебством то богатство форм и выражения, которое он умел внести в беглый, почти контурный портрет своей жены в шляпке (в альбоме 1899 года).
Много ценнейших исторических набросков было в альбоме памятного дня 9 января 1905 года, когда, приехав в Петербург и остановившись в Академии художеств, в квартире Мата, выходившей окнами на 5-ю линию, Серов был свидетелем зрелища расстрела демонстрации рабочих. Кипя негодованием, он стремительно набрасывает сцены позорных деяний этого дня: тут и предварительное накапливание конных частей и рота солдат, преградившая улицу и припавшая на колени с винтовками наперевес, готовая дать залп по безоружным.
Серов набил руку на молниеносных набросках, которыми заполнял альбомы на военных маневрах и парадах. Рисуя просто коней, солдат, офицеров, генералов, Серов вовсе не думал о портретном сходстве, но, помимо воли, делает подлинные портреты всех их, ибо его безошибочная рука иначе не умеет.
Коронационный альбом 1896 года также изобилует зарисовками, послужившими исходным материалом для известной картины. Подобный же материал, выхваченный из жизни, ему нужен для серии исторических царских охот, и он с увлечением рисует свору красавиц борзых. Благодаря достигнутой быстроте выполнения Серов мог позволять себе фокусы, на которые не отваживался ни один художник - писать сложные композиции без предварительного карандашного контура, прямо акварельной кистью, как сделана пара лошадей, запряженных в карету, с дремлющим на козлах кучером.
Непрерывным рисованием набросков Серов чрезвычайно облегчил себе работу над портретом. Карандаш, уголь, кисть ему повинуются, поэтому он может рисовать никогда не позирующих детей столь же уверенно, как рисует взрослых. Таковы его портретные рисунки детей М.К.Морозовой. С взрослых он создает в один сеанс графические шедевры, вроде портрета скрипача Изаи, а переходя от карандаша к акварели, дает такие нежные, поэтические вещи, как акварель с "Мадонны" Микеланджело во Флоренции.
Но Серов иногда подолгу работает и над портретными рисунками, если ему особо симпатична модель и он питает к ней нежные чувства. Он бесконечно долго и любовно рисует девочек Боткиных, дочерей своего друга С.С.Боткина, сделав один из своих самых совершенных рисунков. С такой же любовью сделан рисунок с К.А.Обнинской с зайчиком, девочек Касьяновых, но особенно рисунки с А.П.Трояновской, с которой он очень дружил и которую высоко ценил.
Первый, погрудный рисунок, с которым Серов долго возился, был только пробным, сделанным для разбега, для углубленного изучения образа. Как давно и хорошо он ни знал свою модель, но надо было найти этот образ, облекши его в реальные формы. Модель схвачена превосходно и в первом рисунке, в котором, казалось бы, передано все ее обаяние. Серову этого мало, и он ищет новое выражение той же идеи. Он берет Анну Петровну в рост на небольшом листе бумаги, окончив рисунок почти в одном контуре, но контуре безошибочном и много говорящем. Фигура не стоит на месте, а как бы движется, идя в профиль вправо, слегка наклонившись в правую сторону и повернув голову на зрителя. Рисунок этот - верх совершенства даже в серовском масштабе и показывает, что уже в 1905 году Серов искал упрощенности выражения и певучести линий, к которым окончательно подошел только под конец жизни.